Читать книгу "Рогора. Дорогой восстания  - Даниил Калинин"

Видимо, последнее я произнес вслух, поскольку Риклад, мой невольный спутник, десятник караванной охраны, когда-то знавший отца еще по рогорским делам, живо откликнулся:

– Рогорцы местные, у них с детьми гор общие предки, да и сейчас они нередко роднятся. Не удивлюсь, если они заключили какое-то свое соглашение, о котором мы просто не знаем. Но скажу вам так: нападения горцев случаются, они весьма искусно снимают часовых, и если имеют в этом успех, то горе каравану – вырежут подчистую…

Невольно поправив притороченные к седлу кобуры с ручными самопалами, обращаюсь к Рикладу:

– Неужели разбойников за все прошедшие годы не смогли усмирить?

– О, молодой пан, пытались, и не раз! Когда подавляли восстание Эрика Мясника, решили прошерстить горы – чего уж время и силы зря терять, все равно ведь проблема обозначена. Пару селений действительно удалось взять с ходу и довольно легко, ведь у кланов нет и не было ни огнестрелов, ни самопалов.

– А дальше?

– А дальше начались сложности. Прошли еще несколько перевалов, обнаружили три селения – все заброшены, причем и харчами не разживешься, и колодцы оказались отравлены. В самых же узких частях перевалов наши отряды поджидали засады…

Вот поднимаешься ты себе в гору по камням да на жаре, материшь сквозь зубы командиров, доспех, естественно, в обозе – куда тут в желе-то рыпаться? – и тут вдруг сверху и сбоку летят в тебя здоровенные валуны. Положим, судьба была к тебе великодушна, и никакой валун тебя не зашиб, и камешек в затылок не прилетел. Но ведь в скалах вдобавок прячется десятков пять лучников да столько же мечников… И начинается резня.

Конечно, сдав брони, наши оружие держали при себе – не совсем дураки, но тут такое дело: вблизи меткий лучник отправит в тебя с пяток стрел на один твой выстрел из самопала, и без доспеха стрела тебя обязательно поразит. А там, хорошенько проредив твой отряд и не дав построиться, наваливаются мечники. И вот какая штука – какой бы ни была тяжелой шпага, она уступит излюбленному горцем двуручнику. В толчее скоротечной схватки не нафехтуешься: это рубка и в ней оружие горцев куда как сподручней… Ну вот, нападет на тысячный отряд с сотню горцев, человек сто пятьдесят постреляют, порубят, да еще полсотни тех, кто неосторожно попытается преследовать, – и бегут обратно в горы. Твоя тысяча в узком проходе не развернется, схватку будут вести только те, кого атаковали, да ближайшие соседи.

– Дела…

– А ты думал! Ну так вот, порубят дети гор наших разков пять-шесть, и уже как-то не хочется выше лезть. Они же кланами живут, обычно каждый наособицу, еще и враждуют. Но все междусобойчики разом смолкают, когда в их земли вторгается враг. Так и тогда, пока мелкие отряды клевали наступавшие войска, основная масса горцев прошла какими-то хитрыми пещерами – тут целые системы, и даже пещерные поселения имеются – и ударила ночью по обозам. Охрану всю вырезали, порох сожгли, снедь, какую смогли утащить, – утащили, какую попортили. И начал коронный отряд спешно из гор выбираться, по сути – бежать. Но тут уж засады случались так вообще на каждом шагу… И в итоге из трех тысяч фряжских наемников и шляхтичей уцелело человек четыреста.

– А в старину?

– А что в старину?

– Ну когда наши не полагались на огнестрелы и не снимали с себя броню?

– Эх, да мы здесь всего последние лет триста присутствуем, друг мой!

– Но столкновения случались и до того?

– Случались. Но в прежние времена горцы сражались плотным строем, ощетинившись лесом пик. В те времена они не караваны грабили на здешнем тракте, они разоряли долины по обе стороны Каменного предела…

Риклад помрачнел – не к добру наш разговор о диких горцах, когда мы находимся в самом центре их владений, – но тут же черты его лица разгладились.

– Приготовьтесь насладиться видом, пан, сейчас перед вами предстанет Сердце гор!

Узкий, всего шагов триста, петляющий среди скал проход вдруг сделал очередной поворот – и в лицо словно ударило волной свежего прохладного воздуха, насыщенного влагой и наполненного ароматами свежей травы, горных цветов и хвои. Сердце мое учащенно забилось, едва я успел бросить взгляд на открывшуюся передо мной красоту.

Большая, верст пять в диаметре, идеально круглой формы долина имеет изумрудный цвет – до того насыщенно-зеленая трава здесь произрастает. Справа долину пересекает река, что низвергается со скал огромным водопадом в чашу озера, окаймленную камнем, и уже из него бежит по долине. Горы у подножия покрыты густым хвойным лесом, а скальные их снежные вершины прячутся в сизом мареве, придавая и без того ослепительному зрелищу некую сказочность.

– Вот оно, Сердце гор!

Спутник взирает на открывшуюся долину так, словно успешный владелец лена.

– Может, сделаем привал?

– Естественно! Или забыл, как рано темнеет в горах? Любимое место остановки караванов – Великанова чаша. Там и заночуем.

– А не бывало так, что горцы атаковали караван у этого самого излюбленного места?

– Нет. Раньше Сердце гор было местом сбора Совета старейшин, каждое племя, каждый род присылал сюда свою делегацию. А чтобы исключить возможные осложнения, был введен строгий запрет на ношение оружия. Эта славная традиция и сейчас живет в Каменном пределе.

– Ну да. А может, свою роль играет открытое пространство? Все-таки незаметно к каравану не подойдешь.

– Ночью, в собачью вахту, где-то между четырьмя и пятью, часовые нередко теряют бдительность. И тут уже открытость площадки вокруг не играет никакой роли.

Мы неплохо отдохнули, я даже сумел пару раз окунуться в прохладное озерцо, вода которого стекает сюда с самих ледников. Рогорцы наловили рыбки, мы запекли ее на углях, а к ней прибавились и окорок, и свежий сыр, и гренки из обжаренного на костре хлеба.

А дальше пришел ночной час, а я все не мог заснуть. Казалось бы, вот начинаются родные края, моя родина. Но мне здесь все чужое, все – и небо над головой, и рокот водопада, и запах, и даже звезды…

– Ты знал?!

– О чем?

– О моем назначении советником в Корг?

– Нет, не знал.

Отец мне не солгал. Он никогда не лжет.

– Значит, предполагал?

– Жизнь – лучший и самый дотошный учитель, сынок. Иногда мне достаточно пары слов, оброненных, казалось бы, без всякой конкретики.

– А что твой жизненный опыт подсказал тебе про Хелену?

Отец внимательно посмотрел мне в глаза:

– Мой опыт подсказал мне, что лучше быть одному, чем с человеком, способным на предательство.

– Именно поэтому ты…

– Я на предательство не способен. Это касается и короля, и Республики, и… твоей матери.

– Отец… – Горло на секунду сжало, словно обручем. – Если я смогу, я обязательно…